В середине мая Мьянма вынужденно отметила дату, которую народу явно не хотелось бы отмечать. Сто дней назад случился силовой захват власти и наступившее вскоре кровавое подавление любых форм несогласия. ООН бьет тревогу, разделяя опасения экономистов, утверждающих, что страна стремительно движется “в сторону Афганистана”. Признаться, это мощно для ста дней в сравнении со страной, чье самоуничтожение отняло два десятилетия. События продолжают развиваться, и когда-то это должно будет закончиться. Либо хунта уничтожит все гражданское население, либо придется сменить методы управления. Причем есть риск, что второй сценарий запоздает. Тем временем, гражданское население потихоньку уходит в лес и мастерит взрывчатку из сподручных материалов.
Неожиданный снег в феврале
Последний месяц зимы начался для бирманцев, воистину, как снег на голову, сделал ее исторической. В ночь на 1 февраля две главные политические фигуры лишились свободы. Это де-факто глава государства, сверхпопулярная в народе 75-летняя Аунг Сан Су Чжи (лауреат Нобелевской премии мира 1991 года), и номинальный президент Вин Минь. Арестовали, в сущности, всю властную верхушку, из правящей партии НЛД “Национальная лига за демократию”. У устроившей заговор военной хунты заранее имелось благородное оправдание: это ответ на фальсификации, будто бы имевшие место на ноябрьских выборах. На осознание и подготовку этого силового “ответа”, как видно, ушло два с лишним месяца.
Впрочем, само собой, заявление о подтасовках не базировалось абсолютно ни на чем. Осенняя электоральная победа над партией хунты была разгромной – 396 мандатов против 33. А Верховный суд после перепроверки голосования не нашел абсолютно никаких нарушений. Кто-то может парировать этот довод и вспомнить ситуацию в Белоруссии, где победу тоже нарисовали сокрушительную. Но вот только в Мьянме никто не возмутился и не вышел на улицу. Так что фальсификации были единственным, последним и ничем не подкрепленным аргументом проигравших силовиков. Хорошей миной, в сущности.
Еще более сомнительным шагом хунты было немедленное объявление чрезвычайного положения. Прикрыли они это тоже формальным обращением к закону, но только ситуация ему не соответствовала. При угрозе целостности государства, по Конституции 2008 года режим ЧП действительно можно вводить. Однако это вправе сделать только президент, которого… задержали.
Марш во время войны
Символично, что в самый разгар протестов, на одном из самых кровавых витков восстания в Мьянму прибыла российская делегация. Но не для того, чтобы разрешить конфронтацию или призвать к прекращению огня по мирным, тогда еще мирным гражданам. Нет, ни в коем случае: группа высокопоставленных россиян во главе с заместителем министра обороны Александром Фоминым сочла более важным поводом для визита 76-летие со дня основания вооруженных сил Мьянмы. Столица разделилась как будто надвое: для одних – парад, а для других, тоже с участием, военных, КПВТ – крупнокалиберный танковый пулемет Владимирова. Замечены были на празднике оружия и представители официальной российской прессы – главред “Московского комсомольца”, например.
“Стороны договорились расширять военное и военно-техническое сотрудничество в духе стратегического партнерства”, – сообщал в те дни ТАСС.
По данным правозащитных организаций, только в день парада 26 марта на улицах перестреляли 64 гражданских из 320 убитых с начала протестов, которые к тому моменту длились 55-й день. За день, как никак, одна пятая от общей братской могилы. Все-таки, марш для милитаристского режима дело серьезное, чувствовалась подготовка. Редкий случай, когда парад – не просто бутафория и демонстрация “ружья на стене”. Ружье, бывает, когда надо отлично стреляет.
Очевидно, Россия в списке гостей была самым далеким и респектабельным, наряду с Китаем, гостем. Помимо этих двух государств-гигантов на приглашение откликнулись только Индия, Бангладеш, Пакистан, Вьетнам, Таиланд и Лаос. Характерная компания для европейского государства, давно показывающего средний палец в сторону Запада.
“Если где-нибудь топчут, расстреливают, насилуют людей – тут же образовывается Россия с помощью, с денежкой, с советом. Генеральчика какого-нибудь притащат поулыбаться на фоне трупов”, – рассудил в авторской передаче публицист Александр Невзоров.
Апрельские тезисы
В апреле, с ростом числа жертв, риторика международных инстанций и аналитиков стала еще тревожнее и… определеннее. Появились явные параллели и аналогии – а-ля “сирийский сценарий” 2011 года, неадекватное, несоразмерное, ненужное применение силы. Помимо сравнений, появились также диагнозы.
“Экономика, образование и инфраструктура здравоохранения Мьянмы оказались на грани краха, в результате чего миллионы людей Мьянмы остались без средств к существованию, основных услуг и во все большей степени продовольственная безопасность”, – заявила в середине апреля верховный комиссар ООН по правам человека Мишель Бачелет.
На конструктивный контакт с руководством ООН хунта отказывалась и отказывается идти наотрез. Санкции мировых сверхдержав ее тоже, похоже, если и интересуют, то не слишком (США и Великобритания включили в черный список компаний те, что контролируются участниками переворота). Правда, в апреле лидера самопровозглашенной власти Мьянмы, Мина Ауна Хлайна удалось заманить на стихийно созванный саммит стран АСЕАН. Участники даже пришли к некой резолюции, провозгласив пять базовых тезисов на бумаге для урегулирования конфликта в Мьянме. Но как оказалось, неравнодушные соседи сели за стол с шулерами. По возвращении Хлайн отказался выполнять что-либо из утвержденного. На этот раз он сослался на беспорядок в стране, на то, что пока нет условий для реализации принятого плана. Деликатно не уточнив, кто этот беспорядок устроил.
Партизаны подпольной луны
Политологи и востоковеды, рассуждая о феномене Мьянмы последних десятилетий, часто и во многом сходятся. Ее общественное устройство – сложносочиненное, а население- атомизированное и разделено по ключевым критериям. Не последний из них – религия, отличным подтверждением чему служит изгнание сотен тысяч мусульман рохинджа. И это в сравнительно мирные и демократические годы. Ситуацию усугубляет повальная нищета, которой, кажется нет ни начала, ни тем более конца.
“Проблема таких стран, как Мьянма, в том, что ей необходимы две ноги. Она не может обойтись ни без НЛД, ни без вооруженных сил”, – высказался в феврале доцент института стран Азии и Африки МГУ Алексей Кириченко.
Военные и правда были на особом положении в течение всех последних десятилетий. Проиграв высшие посты “гражданским” в 2010-х, они все равно де-факто существовали над законом. А до неудачных для себя выборов, как известно, хунта правила целых полвека. И арестованная президент при ней уже сидела.
Между тем, к середине мая военные невольно зашли в своего рода туманную долину. Ведь совершенно не ясен расклад сил и, по меньшей мере, перспектива. Для всецелой уверенности в себе хунте как будто чего-то не хватает: протестующие поднялись по всей стране, и по всей стране они ушли в глухое подполье. Условных “белорусов” они уже не напоминают, причем мало кто из экспертов может оценить их потенциал. С некоторых пор по характеру столкновений одно видно точно: они уже не мирные, у них есть и коктейли Молотова, и самодельные бомбы, не говоря уже о такой мелочи, как пневматика. Они способны сбивать самолеты и легко самоорганизуются в деревнях. Все менее важными становятся этнические различия. При этом ни численность партизан, ни их арсенал не поддается сегодня даже приблизительной оценке. Ясно только, что бой отнюдь не окончен.
Финал открыт, вопрос подвешен
Ноту гуманизма в этот мрачный театр добавляют правительства дружественных Мьянме стран – тех самых гостей недавнего марша. Например, Таиланд, куда бежали критиковавшие хунту журналисты и попали под арест за незаконное пересечение границы. Им всерьез грозила выдача, но тайские чиновники, понимая смертельные риски беглецов, на это не пошли.
Наконец, справедливости ради, надо сказать и то, что с иностранцами хунта обращается не в пример корректнее. По крайней мере, так оно выглядит со стороны. Так, одна из последних новостей из страны, погрязшей в гражданской войне, звучит следующим образом: Мьянма освободила японского журналиста в знак дружбы с Токио. Это значит, что захватившие власть люди еще способны реагировать на дипломатические усилия извне. Возможно, это также значит, что число погибших просто так прохожих не перевалит через отметку 800.